Александр Синельников: У банков нет будущего — они конвертируют денежный капитал в человеческий, а надо наоборот - «Строим Город»

Почему дальнейшие перспективы банковского бизнеса под большим вопросом, объясняет банкир с многолетним опытом

На вопросы журнала отвечает финансовый аналитик Александр СИНЕЛЬНИКОВ.

— Александр Михайлович, мы уже о многом с Вами поговорили в прошлых интервью. А теперь скажите мне, как превратить рубль в инвестиционную валюту и насытить ею кровеносную систему экономики? Советник Президента Сергей Глазьев предлагает включить печатный станок, но «подкрасить» эмиссионные деньги, направив их только на нужные стране проекты…

Собственно, это и происходило в нулевые и в начале десятых годов, когда Федрезерв США печатал доллары, и они вливались в нашу экономику через продажу нефти и газа по фантастическим ценам. Но если печатать доллары по техническим причинам не получится, то нужно хотя бы начать, как Вы говорите, «подкрашивать» рубли.

Напомню, что в советское время деньги тоже «подкрашивали». Ведь в СССР существовала трехканальная система обращения денежных знаков.

Один канал — это так называемый безналичный рубль, который ходил только по счетам в расчетах между предприятиями. Второй денежный канал обращения составляла наличная валюта, и с безналичного счета перевести деньги на наличный счет учета можно было только на зарплату.

А третьим каналом был так называемый инвалютный рубль, при этом данный канал также никак не сообщался ни с наличными, ни с безналичными рублевыми каналами, за исключением особых случаев и по решению Правительства.

Хотите повторить советский опыт? Так повторите его во всей полноте, а не частично. Если г-н Глазьев говорит, что нужно развивать экономику за счет собственного денежного ресурса, монетизации и «подкрашивать» деньги, будьте любезны, красьте! Только уж идите до конца и вернитесь к трехканальной системе. А мы посмотрим, чем обернется такое возвращение в советскую эпоху.

— Лично мне в советское время не очень хочется. Какие же инструменты можно использовать без таких радикальных пертурбаций?

— Наш ЦБ использует только один инструмент под названием «ключевая ставка». А ведь в его руках есть еще валютное регулирование и контроль, таможенный и надзорный контроль. Все эти инструменты не задействованы в полном объеме.

А вот если их использовать, как это было в свое время сделано в Китае, тогда рубль будет «похож» на доллар. Например, сегодня юань по своим фундаментальным характеристикам ничем не отличается от доллара, поскольку Банк Китая использует все инструменты по поддержанию стабильности национальной валюты во всех ее проявлениях.

— Давайте вспомним, как действовали китайцы, когда после событий на площади Тяньаньмэнь они попали под жесточайшие санкции (к слову, несравнимые с нынешними антироссийскими). КНР была вынуждена в корне изменить свою экономическую политику, одновременно организовав стимулирование внутреннего спроса и привлекая внешние инвестиции через свои особые прибрежные экономические зоны...

— …причем эти закрытые промышленные прибрежные зоны никак не сообщались с материковыми. Там была своя денежно-кредитная система: нельзя было перекачивать бюджеты материковых предприятий в свободные зоны, а потом гнать их за рубеж. То есть это была такая же, как в Советском Союзе, трехканальная система обращения валюты.

И даже сегодня существует материковый юань и инвалютный юань, который котируется в Гонконге. Как видим, система денежного обращения у них по-прежнему многослойная.

— Между тем на финансово-кредитном рынке происходит процесс чистки. Очень многие банки лишаются лицензии. Согласно отчету Банка России за 2015 год, число убыточных банков составляет порядка четверти от их общего числа, а рентабельность банковского капитала и активов — весьма низкая. Почему бизнес-модель банковского бизнеса в России на сегодняшний день является столь непривлекательной? Насколько она конкурентоспособна в своем нынешнем виде?

— Здесь надо говорить не о России, а о мировой банковской системе в целом. Первый банк, насколько я помню, был основан в г. Сиенна (Италия) в 1472 году. И за эти пять веков банковская бизнес-модель не поменялась вообще. В этом смысле мы все еще живем в эпоху Возрождения. А банковская бизнес-модель по-прежнему является транзакционно-маржинальной. То есть банки страхуют переводы и берут за это комиссию, страхуют кредитные риски и получают за это так называемую банковскую маржу.

Так вот, сегодня банковские технологические платформы в виде межбанковских корреспондентских счетов, на основании которых и осуществлялись транзакции, безнадежно устарели. На рынок пришли игроки с другими платформами, которые осуществляют эти финансовые услуги более эффективно. Это международные платежные системы (Visa, MasterCard и др.), это телеком-операторы, это социальные сети, электронные кошельки и пр.

В результате банки, законсервированные в своей технологической отсталости, просто не в состоянии конкурировать с новыми высокотехнологичными IT-компаниями и «телекомами» в принципе и таким образом утрачивают свои рынки, на которых всегда являлись монополистами.

Огромная конкуренция со стороны новых игроков, чьи предложения эффективнее и доступнее, чем у банков, отразилась на банковской кредитной марже. Неслучайно рентабельность банковских активов в России, согласно упомянутому Вами отчету ЦБ за 2015 год, снизилась до смехотворной величины 0,3%, а рентабельность капитала дошла до 2,4%.

Вывод: существующая банковская модель себя полностью исчерпала, амортизировала.

— Но если мы пойдем по этому новому «айтишному» пути, то не надуем ли мы пузырь, подобный тому который надулся и громко лопнул в свое время на американском рынке деривативов? Все эти виртуальные долговые обязательства, псевдо-деньги, электронные биржи с акциями IT-компаний… Нет ли здесь опасности?

— Правильная постановка вопроса. Любое новое явление на рынке обязательно привлечет внимание большого количества злоумышленников. Понятно, что с возникновением Интернета тут же появились хакеры, распространились вредоносные вирусы. Но ведь сама Сеть от этого не стала всемирной бедой.

Да, каждое новое и полезное дело обязательно сопровождается шлейфом всякой пакости, которая мешает нам жить. Но от этого значение инноваций не становится менее важным и прогрессивным.

— Как же поменять нынешнюю финансовую бизнес-модель?

— Она сама собой сменится. Вместо отжившей модели появится другая, без участия государства. Сам рынок отрегулирует этот процесс, и на первый план выйдет то, что наиболее востребовано в данный момент.

Я приведу пример, понятный любому читателю. Кто-то этому удивится, но торговая сеть «Ашан» — это не только продавец продуктов питания, но отчасти и финансовая организация. И когда вы оплачиваете покупку на кассе в магазине «Ашан», то авторизация вашей карты и последующие расчеты по ней с магазином осуществляются в процессинговом центре, который принадлежит «Ашану».

То есть «Ашан» отказался от банковских услуг по проведению платежей по пластиковым картам, оставив обслуживающему банку только услуги РКО и претензионную работу за крохотный процент. А почему он это сделал? Потому что высокая стоимость банковской услуги не вписывается в финансовую модель продуктового ритейлера, и ему жизненно необходимо ее удешевление за счет так называемого эквайринга собственными силами.

Принципиально то, что ритейлер может оказывать услуги самому себе, причем бесплатно! То есть главный доход ему приносит основная деятельность, а банковские услуги для него — это расход. Поэтому проведение операций на базе собственного процессинга позволяет экономить торговую маржу и повысить конкурентоспособность.

А банк принципиально не может оказывать услуги бесплатно: такая уж у него бизнес-модель, которой пять веков. Ничего с этим не поделаешь. Банк не может, а конкуренты могут!

Например, Facebook, который осуществляет переводы между своими подписчиками, может оказывать финансовые услуги бесплатно, поскольку финансовая услуга для Facebook, Apple, Google, для всех этих IT-гигантов, является дополнительной, не основной, а деньги они получают от рекламодателей.

То есть у них бизнес-модель рекламная, а у банков — банковская. И сделать услуги бесплатно в тарифном справочнике банк принципиально не может. Поэтому он и не в состоянии соперничать со своими более продвинутыми конкурентами.

— Но ведь есть исламская банковская модель, где запрещен ссудный процент. Может быть, будущее за ней?

— Это некорректный пример. Они просто заменили банковские комиссии и банковскую маржу участием в распределении прибыли, и все. Но все равно это услуга возмездная, пускай это не комиссия, а часть прибыли от деятельности своих заемщиков. Все равно это возмездно, понимаете?

А та же соцсеть не лезет в ваш бизнес: оказывая вам услугу, она, кроме благодарности, ничего от вас не ждет. Вот принципиальная разница.

— Последний вопрос, Александр Михайлович. В одном из недавних Ваших интервью я прочел такую мысль. Поскольку экономическая ситуация стабилизируется нескоро, нужно в корне менять стратегию, перейдя от стратегии работы на растущем рынке к стратегии работы на рынке падающем. Какие сектора, с Вашей точки зрения, являются самими привлекательными для инвестиций в условиях падающего рынка?

— Основной труд, описывающий систему взаимосвязей на рынке, называется «Капитал», его автор всем известен. Так вот, на сегодняшний день капитал остался, но сменил форму. Если во времена второй промышленной революции это была денежная форма, форма основных средств (то есть промышленность, сельское хозяйство, земля и т.д.), то сегодня, в эпоху очередной научно-технической революции, наиболее ценный капитал — человеческий.

Поэтому сегодня нужно инвестировать средства в те отрасли, где значение человеческого капитала наиболее высоко.

Это вся уже упомянутая IT-сфера, где основным капиталом являются люди, создающие интеллектуальную собственность, их мозги. Это производство высокотехнологичной продукции. Это инновационные продукты питания, которые позволили спасти от голода Африку. Это медицина, биотехнологии, космические технологии — то есть те сферы, где фундаментальная и прикладная науки внесли и вносят огромный вклад.

Иными словами, если сейчас заниматься бизнесом, то надо идти туда, где люди, а не железо и «голые» деньги.

Мы сегодня говорили о банках. Как действующий банкир с многолетним опытом скажу: в банке очень много денег, только особой радости это никому не приносит. Ну что такое эти самые 2,4% рентабельности…

А вот IT-компании, где денег, казалось бы, изначально нет, генерируют просто невероятные денежные потоки. Потому что они конвертируют человеческий капитал в денежный, а не наоборот.

— Спасибо, Александр Михайлович, за интереснейший разговор. Право, есть над чем подумать...

Беседу вел Андрей ЧЕРНАКОВ